Письма: 9 апреля 2013

Все сдвинулось на месяц из-за опоздавшей весны, все, кроме света: его по-апрельски много. Сейчас пошли первые теплые дни - и страшно подумать, что будет твориться, крокусы вылезают сразу раскрывшись, ромашки лиловые, а не крокусы. Вот точно так же полезет все, сразу в полную силу и одновременно, как бы сирень не нагнала форзицию, с нее станется. Черемуха точно нагонит.
Из-за этого сдвига - февраль, февраль, все еще февраль - я как-то пропустил Пасху, Страстная пятница застала меня в Барселоне, и это было, если выражаться с максимальной сдержанностью - интересно.
Но о Страстной пятнице в Барселоне нужно писать отдельно.
Самое главное - что было три дня тепла и солнца, и еще холодного, но моря, и я как-то спохватился, что нет в этом году обычного моего пасхального безумия, работаю, не разгибаясь, ставлю несколько экспериментов разом, не говоря уже об обычном потоке. И так и не вышел из зимы. Похоже, я все-таки дерево. Как солнце в голову сверху, а свежие соки - снизу, так я встряхиваюсь и иду чудить. А пока нету ни того, ни другого - спокойный, сонный, зимний.
Сонный, впрочем, еще и потому, что сплю очень приступами.
Самое интересное, что принесла эта отложенная весна - понимание (на данный момент - самое полное) моего эмоционального механизма. Любое столкновение с сильной эмоцией, если позволить себе ее проживать в полной мере, несет столкновение с силой. И сцеплены они у меня намертво - сила, с которой я не могу справиться=эмоция, с которой я не могу справиться. Это настолько любопытный выверт, что я даже не знаю, как о нем говорить - ладно, с кем-то, хотя бы с собой.
Зато по крайней мере понятно, почему у меня сила так переплетена с проживанием эмоций и почему я постоянно чувствую себя так, как будто сейчас взорвусь - причем совершенно все равно, эмоция через меня проходит или сила, одно вызывает другое очень быстро. И всегда избыточно, во всяком случае, всегда больше, чем я способен вместить сию секунду - во всяком случае, мне так кажется каждый раз.
А ведь это, похоже, неправда. Я уже как-то это описывал: если представить меня как бассейн какой-то там емкости, то наполнение каждый раз таково, что вся отпущенная вода не влезает. И когда паводок уходит, я принимаюсь увеличивать емкость. После чего паводок приходит снова - и его снова больше, чем я могу вместить. С одной стороны, это заставило меня увеличить собственную емкость практически до черт знает каких пределов. С другой - столько лет потрачено на земляные работы, я, пожалуй, уже хотел бы вернуть эту самую лопату. Невозможно уже пытаться расширять все это, пора либо принять идею, что я всегда вмещаю столько, сколько нужно, либо согласиться с тем, что моя aqua alta всегда немного выше, чем кромка каналов - и жить уже просто вместе с наводнениями.
Самый великий учитель мой здесь - этот город. Море дает ему жизнь, море ее отнимает, и каждый раз, когда оно берется отнимать, кажется, что отнимает все, но так не бывает никогда, и все же моря всегда больше, чем города, гораздо больше, чем может вынести просто человеческий город, просто дерево, просто камень. В первый же раз увидев в нем наводнение, я увидел со стороны себя, в Питере такого не было, я никогда не видел, как море входит в двери и окна, хозяйничает на первых этажах, шарит в лодочных сараях как в сорочьих гнездах: что у тебя там, а? Я голодное! Все, что есть у тебя, я сейчас заменю собой, заселю собой, буду жить на балконах и в бальных залах. В Питере город всегда оставался больше воды. Здесь в Серениссиме, когда приходит вода, она приходит повсюду.
Я хорошо знаю, как выглядит высокая вода. Я живу с ней уже много лет. Уже как-то нужно бросить ставить дамбы и углублять залив, глупости это все. А вот что мне действительно нужно, так это выяснить, как выглядят мои карнавалы. Не только здесь. Дома тоже.
Я тебя выну из траура, когда вернусь. Так и знай.