6 марта

Знаешь, это удивительная мысль.
Что я умудрился опробовать на себе оба вида того, что здесь называется травмой, а я называю - дырой.
Я еще когда записал - дыра проделывается близкими только двумя способами: либо они уходят, внезапно и необъяснимо, либо бьют много лет в одно и то же место, пока не пробьют дыру.
Дома я получил первый способ, здесь - второй.
Второй гораздо хуже. Я могу сравнить и точно знаю. Да, в обоих случаях чаще всего думаешь одно и то же - уж лучше бы меня вовсе не было, чем вот так. Да, в обоих случаях заворачиваешься в сотню слоев чего-нибудь непроницаемого, лишь бы внешний мир не добрался до тебя. Да, в обоих случаях любая привязанность превращается в постоянный источник боли, да, в общем, весь мир является таковым.
Но в первом все-таки не утрачиваешь себя. Видимо, мне сильно втемяшилось в голову, что нужно это непременно опробовать, иначе я вряд ли пошел бы на это - но я начинаю думать, что то, что не проверено на собственной шкуре, для нас все ж таки не существует, и в этом смысле Юнг абсолютно прав, нет другого способа познать страдание, кроме как обзаведясь личностью, которая способна страдать.
Мне приспичило выяснить, утрачу ли я себя, если мне напрямую будут с детства объяснять, что я - не то, и лучше, чтобы меня вовсе не было - и я это выяснил, еще как. Все, что мне нужно было в результате этого безобразия - это дотянуться до другого своего детства, там меня поджидала дыра номер раз.
Но и те несколько сотен лет, которые все-таки были до нее.
Невозможно оставаться просто носителем дыры номер два - если помнишь такое детство, как мое. Будешь выбираться к себе всеми силами, к памяти, к ощущению себя. Будешь избавляться от "травмы воспитания", которую получил в беспомощной, несчастной семье, где мужчина ничего не может, а женщина никому не доверяет, и оба вымещают это на ребенке. Как только добираешься до памяти, просто невозможно исходить из здешнего "ты - не то, и лучше бы тебя вообще не было".
Правда, все равно приходится исходить из случившейся катастрофы и всего того, что она за собой потащила.
И все равно расплетать все трудности с привязанностью, внешним миром, но еще и вдобавок всеми прелестями здешнего тела и его границ. И каким-то образом отделять невозможность привязанности и потребность в ней - как следствие дыры номер раз, от того же самого, но как следствия дыры номер два, потому что это разное "невыносимо".

Просто блеск. Грандиозно. Кто-нибудь удивлен, что основным у меня тут было как правило "внешний мир - это очень мило, конечно, но мне, признаться, и внутреннего пока что чересчур много".
После дыры номер раз внешний мир - превращается в источник постоянной тревоги и нестабильности. Привязанности - ну, ты знаешь, что у меня было с привязанностями. "Не отходи ни на шаг, если я тебя не вижу, я считаю, что ты меня бросил". Самоопределение - источник огромной силы и одновременно хаоса; тот,  кого можно взять и оставить.
После дыры номер два внешний мир - единственный выход из кокона домашней тирании, больше деваться все равно некуда, но из домашних же установок взято "доверять нельзя никому". Привязанности - как бы так сформулировать-то помягче... "никого не подпускай близко, эмоции держи при себе, но всегда старайся быть тем, кто манипулирует, а не тем, кем манипулируют, впрочем, у тебя все равно не получится". Самоопределение - никогда не то, что нужно или приемлемо, как бы ты себя ни вел.
А теперь берем и перетасовываем.
Знаешь, что я тебе скажу. Я тут просто образец выдержки, терпения и готовности иметь дело с самим собой. Как ни странно это звучит.

опять 6 марта

Вдогонку к ночному:
Весь день перебираю эту мысль с двойным набором - как будто пытаюсь разобрать два перемешанных паззла каждый частей эдак тысяч на пять. Вот этот кусочек неба - он от которого? Пока не сложишь обе картинки, узнать не получится.
Я давно их собираю, и сколько лет еще ушло на то, чтобы найти большую часть кусков, но совсем недавно начал собирать две отдельные - а до того все пытался сделать единую картину. Понятно, что не получалось. Теперь понятно, ну да.
И еще: я все время удивлялся тому, насколько отличалось мое поведение от поведения большинства людей с продолжительной и тяжелой детской травмой. Они не в силах уйти от уничтожающих их родителей. Они не в силах противостоять этим отношениям, потому что им эти отношения необходимы, это их мир, мир их травмы. Они не существуют отдельно от этих отношений, как бы тяжелы эти отношения ни были - это все, что есть, и взять и отказаться от них невозможно. Невозможно, как я, просто развернуться и уйти, чтобы прекратить все это безобразие раз и навсегда - куда уходить? Если прекратить это, то что останется? Пустота? На это пойти очень тяжело.
Это у меня был дом, пусть не здесь, никогда не здесь, но несомненный дом, и те, кто меня любил в этом доме, и моя учеба, и постепенное обретение себя. Это было только у меня в голове, только в моей памяти, но мне-то этого было более чем достаточно. Конечно, я искал отношений, и отношения эти были очень тяжелыми, как же иначе. Но дом всегда оставался при мне, я, в конце концов, выучился рисовать настолько, чтобы в тот момент, когда уж очень тяжко, рисовать тебя - или дом. Все равно, что слепому пальцами ощупывать родное лицо - прикасаешься и узнаешь.
Самое интересное вот что.
Самое интересное то, что по крайней мере несколько лет я был совершенно уверен, что все выдумал. Меня это очень мало смущало. Только позже, когда начались сны и странные совпадения, когда я докопался действительно до своего сознания, я начал подозревать, что все не так просто.
Правда, заодно и выяснил, что моя личность с дырой из здешней "семьи" - это настолько далеко не все, что у меня есть, так  что горевать по этому поводу и оплакивать жалкое свое существование - далеко не все, чем можно заняться.