2 января

Забрал из Праги старый стилет с перламутровой ручкой, его делала Кэти лет эдак двадцать назад. Вычистил, отполировал.
Все-таки возня с холодным оружием, даже декоративным - огромное удовольствие. Отличная штука письма вскрывать. Осталось начать получать их в достаточном количестве.

(no subject)

Интереснейшую штуку нашел в старых записях - того периода, когда озвучивал два своих детских голоса, здешний и домашний.

"Здешний, высланный ребенок, способен противостоять старшим, более того, обвинять их. Он не отвечает ни за что и не хочет отвечать, он хочет оставаться несчастным, потому что обида слишком велика. С его точки зрения, у него отняли гораздо больше, чем дали. С точки зрения меня-ребенка, мне дали гораздо больше, чем отняли. Мой внутренний ребенок сдержан и любопытен, очень любит учиться, хорошо знает меру своей ответственности – хотя бы потому, что очень, очень не хочет сам сталкиваться с последствиями своей безалаберности. Он хорошо знает размеры собственной силы. Равно как и собственной паники. Идея противостоять Старшим вызывает у него вежливое недоумение. Все его Старшие всегда при нем, и речь тут даже не о степени одобрения, а о степени «вместе». О дыхании в едином ритме. Особенно, когда нужно сделать что-то действительно сложное.
Н-да. И вот на этих качелях у меня балансирует творчество. И вообще внешние связи с этим миром. При этом я хорошо понимаю, что лучшим решением было бы просто свести их обоих воедино. Поставить перед зеркалом и перетасовать так, чтобы уже нельзя было растащить это «я отвечаю за себя и вообще за весь мир – а я нет, и не хочу!» и «я могу себе позволить обиду на Старших – но как же ты тогда работаешь?» и так далее. Интересно было бы записать их диалог. И посмотреть, нельзя ли сделать так, чтобы они сделали что-то вместе."

Я помню эту запись, хотя не помнил, где именно она находится, ну вот нашел. И помню, что тогда меня как волной окатило - невозможно работать, пока обижен на своих старших. Просто невозможно. Выживать, маяться, сидеть сычом в углу, испытывать "боооль" - сколько угодно. Но работать - нет. Видимо, можно считать, что подъем пошел оттуда.

Я говорю, что мне перекрыло желание писать тексты, перекрыло драйв от них - видимо, это не совсем правда. Правда заключается в примерно девяти или десяти исписанных тетрадях, и ведь никто пистолет у виска не держал. Просто дневники имеют право никогда не быть превращены в деньги.
Ога.
Попался, что называется.