(no subject)

 Когда понадобилось представить и записать, что для меня одиночество - я довольно быстро сказал "тишина в голове". При попытке представить любой пейзаж -  рисуется что-то более чем спокойное, причем даже все равно что, ветер по траве или кромка прибоя. Но как только к этому прибавляется "тишина в голове" (хотя это не совсем так, это отдельное какое-то восприятие, в нем не голоса, а слышать/чуять/знать, как птицы знают направление, и одновременно - легкий белый шум, который может сфокусироваться в голоса, если я этого захочу. только в храме невозможно не слышать их все разом, и это всегда работа.), как только я думаю о том, что внутри меня становится слишком тихо, я в любой пейзаж получаю мертвого младшего. Особенно в прибой, вашу мать.
Я никогда не видел мертвыми ни одного из семьи, только его. А он - меня, вот уж отлично.
ПТСР у меня, а не одиночество. 

(no subject)

 Да, и еще, очень быстро:
Похоже, ид (со внутренним ребенком включительно) у человека очень близко связан с потребностями рептильной части - в силу воспоминаний пренатального периода, видимо. Сыро, сытно, полная защищенность, все потребности удовлетворены. 
Поэтому оставленность (одиночество) вообще моментально апеллирует к детской части, взаимодействие на уровне близости поднимает взаимодействие ребенок-мама, когда кормили и заботились, зная потребности физические и эмоциональные лучше, чем мы сами. 
А я читаю это именно как связку с внутренней рептилией. Мой внутренний ребенок и тот-ребенок-которым-когда-то-было-это-тело полностью разнесены. Это дает массу интересных переживаний и явно освобождает от большого количества страха оставленности. Вряд ли целиком, но какая-то часть явно идет мимо меня.